| Главная » Статьи » Мои статьи |
Wunsdorf: 10 лет без нас...
10 лет назад начался вывод российских войск из Германии. Автор провел целый день в Вюнсдорфе, бывшей "столице" Западной группы войск, "запретном" прежде для восточных немцев и незнакомом для большинства россиян городе. Чем живет сегодня Вюнсдорф - символ полувекового советского военного присутствия в Европе? Новенький двухэтажный поезд Regional Bahn мягко тронулся с платформы берлинского вокзала Лихтенберг и быстро начал набирать скорость. За окном замелькали берлинские кварталы - заметные новостройки из стекла и бетона, сменившие унылый пейзаж гэдээровских районов, примыкавших к Стене, пестренький и шумный Кройцберг (место компактного расселения турецкого национального меньшинства), пригороды Шенефельде, Рангсдорф, Цоссен: "Вюнсдорф-Вальдштатт", - четко, на правильном немецком языке ("хох дойч"), раздалось в динамиках. Повернул за рычаг двери и вышел на платформу. Вот я и в Вюнсдорфе! Я уезжал с этой станции, завершая срочную службу в Группе советских войск в Германии 16 лет назад. Почти 10 лет назад отсюда ушли воинские эшелоны Российской Армии. Это я уже видел по телевизору, как и фрагменты военных парадов в Берлине и Вюнсдорфе, и обошедший весь мир эпизод с известным российским государственным деятелем, от избытка чувств вошедшим на миг в роль дирижера военного оркестра: Немногие россияне знают, что Группа советских войск в Германии (ГСВГ), с 1991 г. - Западная группа войск (ЗГВ), имела обособленную "столицу" - город Вюнсдорф (Wunsdorf). этот городок в 50 км южнее Берлина был не просто местом пребывания штаба и ставки Главнокомандующего ГСВГ, а столицей ЗГВ. Почти 50 лет часть прежде небольшого немецкого городка была наглухо изолирована от внешнего мира полутораметровым в высоту забором и рядами колючей проволоки. Немногим восточным немцам удалось побывать здесь. Символично, что в этом районе уже после краха первого в мире немецкого государства рабочих и крестьян "пропал" из поля зрения широкой германской общественности последний восточногерманский руководитель Эрих Хонеккер. А что было за "колючкой", за многокилометровыми бетонными заборами и всегда строгими КПП? За ограждением жил своей необычной жизнью средний по размерам советский город. Две школы, детский сад, гарнизонный универмаг, универсам "Дружба", гарнизонный Дом офицеров, междугородный переговорный пункт (откуда, правда, можно было позвонить по заказу только в СССР) и военный телеграф, автобусное сообщение по главной проезжей улице с неофициальным названием "Берлинштрассе" (так она, кстати, называется сейчас официально, а во времена третьего рейха она носила куда более длинное название - Адольф Гитлер Штрассе). Улицы в "советский" период не имели названий, зато Вюнсдорф официально делился на три городка: первый (там размещался штаб ГСВГ, гарнизонный Дом офицеров, комендатура; здесь жили старшие офицеры командования Группы), второй (хозяйственные службы) и третий (городок летчиков). А по периметру - воинские части. Этим городом управляли и в нем жили военные: вместо милиции - военная комендатура (военные патрули успешно ловили солдатиков-самовольщиков, ставили по стойке "Смирно!" офицеров и прапорщиков, одетых "не по форме", забирали неосмотрительно перебравшего в немецком ресторанчике прапорщика:). Вместо жэков - КЭЧ (квартирно-эксплуатационные части). Функции местного самоуправления, как сказали бы сейчас, были разделены между военным командованием, политическим управлением, партийными комитетами и женсоветами. Здесь любили бывать Хазанов и Зыкина: Позднее сюда стали заезжать рок-группы. В Вюнсдорфе можно было смотреть канал Центрального телевидения, работала радиостанция "Волга" на русском языке, принималась подписка на советские газеты и журналы. В ГСВГ издавалась собственная газета "Советская Армия". Еще у "наших" вюнсдорфцев было озеро - не только общее - Большое Вюнсдорфское, но и свое собственное, расположенное в тенистых лесах за стрельбищами. Изредка туда наведывались на мопедах и мотоциклах немецкие подростки. Вообще здесь было раздолье для детей - озера, лес: Кстати, ни клещей, ни комаров в окрестных лесах не было. "Изюминкой" культурной жизни вюнсдорфцев была возможность приема западногерманских телеканалов. В Западном Берлине функционировал мощный ретранслятор, обеспечивающий распространение телесигнала в глубь территории ГДР. Когда поздно вечером по ZDF показали "Рэмбо", утром многие в городке имели "уставший" вид. Самым большим наказанием для всех вюнсдорфцев была: досрочная отправка на Родину. Популярная угроза того времени старшего по званию и должности военного начальника звучала примерно так: "В двадцать четыре часа будете в Союзе:" Угроза покинуть город, а вместе с ним - и Германию, являлась весьма действенной. Здесь служили лучшие: офицеры делали здесь армейскую карьеру, уезжая отсюда на престижную вышестоящую должность или в военную академию, "срочников" тоже старались отбирать в учебках и на призывных пунктах европейской части Союза (должен сразу оговориться, что даже такая серьезная "селекция" кадров не искоренила распространенные в вюнсдорфских частях воинские правонарушения, каковыми являлись "дедовщина", воровство и самовольные отлучки). Вольнонаемные же просто выстраивались в очередь в советских военкоматах, чтобы стать в Вюнсдорфе учителями, библиотекарями, слесарями. В отличие от своих соотечественников в Союзе, уже вкусивших издержки "инфляционного" рубля и товарного дефицита, все вюнсдорфцы, по желанию или волею случая оказавшиеся здесь, получали денежное содержание в немецких марках: до 28 - у рядового, и до 1800 - у генералов штаба (офицерам, правда, шла оплата еще и в рублях в Союзе). Восточногерманская марка была частично конвертируемой валютой, обеспеченной товарным покрытием. В военторговских магазинах гарнизона и воинских частей был неплохой ассортимент товаров (лучше - только в популярных немецких универмагах того времени - "Centrum"). У офицеров и прапорщиков был еще и продуктовый паек: Между тем немногие знали и знают о более чем полуторавековой истории Вюнсдорфа, о военном прошлом этого города. Разговоры на эту тему, мягко говоря, никогда не приветствовались. Вот, на мой взгляд, почему: история Вюнсдорфа в XIX-XX веках - это история немецкого милитаризма. И в эту историческую "канву" созданный здесь мощный боевой потенциал Советской Армии, увы, логично вписывался. Почему именно Вюнсдорф был выбран в феврале 1953 года советским военным командованием местом пребывания штаба и - фактически "столицей" Западной группы войск? Общеизвестно, что первым местом пребывания Советского военного командования в Восточной Германии была т.н. "Карловка" - район Карлсхорст в Берлине. В какой-то мере свет на решение этого вопроса проливает шифровка от апреля 1945 года маршала И. Конева с предупреждением всем воинским начальникам о сохранении ценнейших систем связи и радиостанций, обнаруженных в районе Кенигс-Вюстерхаузен. Немецкие военные АТС и системы связи, оставленные отступающими войсками вермахта, еще долго служили нашим военным. Первым Главкомом ГСВГ (официально эта аббревиатура используется с 1954 года) был маршал Советского Союза Г. Жуков. До сих пор в Вюнсдорфе стоит двухэтажный домик, где он жил. Видел и я в этот свой приезд в Вюнсдорф "домик Жукова". Как и все оставленное нашей армией и не санированное немцами жилье, он выглядит сейчас серо и невзрачно, бросаются в глаза заколоченные окна и двери. Впрочем, немногие из стоящих рядом, а также в элитном Первом городке коттеджей, нашли после 1993 года новых хозяев. Весь 1993 год продолжался вывод российских войск из Вюнсдорфа. День 19 декабря 1994 года стал для жителей всей бранденбургской округи праздничным и поистине символическим: дорога через Вюнсдорф стала открытой. ...Иду от вокзала в сторону центра города. Берлинштрассе, главная улица, за 16 лет изменилась. Еще стоят поблекшие и немного поросшие мхом многокилометровые бетонные заборы воинских частей. Разрослась липово-дубовая полоса вдоль дороги: чувствуется, что лет десять рука садовника не прикасалась к этим кронам. Зато появилась новенькая, радующая глаз автозаправочная станция "ARAL" с вездесущим слоганом "Alles Super" ("Все - супер!"). Заглянул в новую булочную, передо мной распахнулись автоматические двери "с иголочки" современного здания районной сберкассы, посмотрел почту. Все, как и в остальной Германии, - стандартно, опрятно, функционально! С трудом узнаю силуэт бывшей средней школы на территории части, где я служил: сейчас это, оказывается, Grundschule (начальная школа). Здание перестроено в современном стиле немецких общественных зданий: оно стало светлым и высоким. В окнах свет - идут занятия. Вот и бывший КПП моего 69-го мотострелкового полка. Иду в глубь военного городка. Тишина - ни души. Только откуда-то издалека доносится приглушенное грачиное карканье. Немного жутковато. Заросшие травой и засыпанные песком бетонные и асфальтовые дорожки, обнесенный стальной сеткой, растрескавшийся строевой плац: в здании штаба полка выбиты все стекла, выломаны почти все рамы и двери. Вот здесь стояло полковое знамя, пару раз и мне довелось стоять с автоматом на почетном Первом посту. Издалека вижу свою казарму, но дальше не пройти - решетка. Иду вдоль забора по направлению к "тыловому" выходу из части. Входы блокированы по периметру наглухо! Вдруг замечаю двух рабочих в желтых спецовках. "Можно ли зайти?" "Это запрещено!" Читаю надпись: "Внимание! Объект находится в аварийном состоянии. Проход запрещен:". "У вас нет разрешения инженерной службы района, на вас нет каски и спецовки, страховка не оплатит возможно полученное вами увечье", - спокойно объясняет мне второй рабочий. Вынужденно соглашаюсь, киваю головой. Рабочий мимоходом произносит: "Здесь были русские:" "И окна, рамы выбили тоже они?". Он на мгновение задумывается и неспешно поясняет, что пришедшие сюда после ухода русских войск инженерно-саперные службы бундесвера и ведомства земли Бранденбург отметили факт этих разрушений. Он советует мне зайти для получения более точного пояснения в городское управление Вюнсдорфа. "Присаживайтесь, пожалуйста, - говорит мне светловолосая, элегантно одетая молодая женщина и показывает рукой на стул. - Мне звонили из инженерной службы (?!) и информировали об интересе к зоне. Вы журналист?". Отвечаю, что нет. На ее лице читается легкое огорчение. "Раньше летом приезжало много туристов. Наш город даже вошел в туристический маршрут. Организовывались экскурсии на "Ранет/Цеппелин", в гарнизонный музей. Сейчас весна, поэтому малолюдно; может быть, летом будут посетители". Объясняю ей, что приехал из России, что служил в Вюнсдорфе. "Как там у вас?", - заметно оживляясь, заинтересованно спрашивает она. Отвечаю, что Россия жива и, наверное, будет жить. Она рассказывает мне, что вступившие в 1994 году в управление городом немецкие власти были удивлены существенной разницей "стандартов жизни" высшего руководства ГСВГ, жившего во вполне европейского вида (я не могу подтвердить или опровергнуть ее слова - не был в гостях у генералов) коттеджах в первом городке, и спартанскими казарменными условиями быта солдат, а также стесненными условиями проживания семей офицеров младшего звена, прапорщиков, сверхсрочников и вольнонаемных. "Разве это возможно?", - совершенно искренне спрашивает она. И, не получив ответа, задает мне еще более каверзный вопрос: "Скажите, а как вы обходились без банков?". Она зачитывает мне из изданной для туристов брошюры: в вюнсдорфских военных городках русскими было оставлено 1,5 тонны консервов, 51,1 тонны химикалий, 195 тонн краски и лака, 117 тонн асбеста, 255 тонн электрических механизмов: И это не считая обнаруженных немецкими саперами на территории городков патронов, снарядов, мин. Город, как оказалось, жил буквально на пороховой бочке: были найдены 2 американские авиабомбы времен Второй мировой войны весом по 500 кг каждая, 1440 бомб меньшего веса, 429 автоматов и пистолетов: Войдя в этот город в 1953 году, мы, оказывается, даже не провели его полного разминирования: За городом вблизи военных стрельбищ и полигонов обнаружены многочисленные, десятилетиями заполнявшиеся мусорные свалки (в Германии мусор, как правило, сортируется и перерабатывается). Извлечение и переработка этого мусора стали еще одной "головной болью" городских властей. Трогательная подробность, которую моя немецкая коллега не преминула сообщить: семьи наших военнослужащих оставили в Вюнсдорфе 404 кошки (собакам, возможно, повезло больше или по ним нет столь точных данных). Кошки оголодали и одичали; их откармливали как могли кошачьими консервами местные жители. "Почему их не взяли в Россию? Это же негуманно:", - не столько спрашивает, сколько резюмирует она и внимательно-ожидающе смотрит на меня. Мне нечего ответить. Примерно 40 процентов жилого фонда Вюнсдорфа уже реконструировано. Из серых гэдээровских пятиэтажек создано соответствующее евростандартам жилье. Сейчас в бывшем "советском" Вюнсдорфе уже живет несколько сотен немецких семей. Санированная часть города получила название Waldstadt, что в буквальном переводе с немецкого означает "лесной город", "город в лесу". Сам город разделен на зоны управления A, B, C. Налажено автобусное сообщение с внешним миром, снесены все КПП. На прощание она советует мне купить видеокассету о Вюнсдорфе. Я приобрел эту видеокассету за 4 EUR на цивильном книжном развале в одноэтажном отлично отреставрированном здании с названием "Wunsdorf - Bucherstadt" (Вюнсдорф - книжный город). Смотрел ее я уже в Челябинске. Должен отметить: полно, политкорректно и по существу. Там есть сюжет, где моложавый бургомистр с достоинством поднимает шлагбаум: движение по федеральной автотрассе В96 открыто навсегда! Все присутствующие аплодируют; плачет от радости пожилая немецкая женщина (наверное, она еще помнит "открытый" Вюнсдорф). Я в этот миг подумал о другом - о том, с каким, наверное, тяжелым сердцем и тревожными мыслями семьи наших военнослужащих отправлялись из обжитых вюнсдорфских городков в российскую неизвестность. Я пробыл в немецком городе Wunsdorf - Waldstadt почти весь день. В здании штаба группы - магазин "Kaufhaus": такой же, как везде, может быть, только подороже, чем в Берлине (таков закон цивилизованного рынка: в мегаполисах, где больше конкуренция, ниже цены). Зашел в кирху: она открылась в здании бывшего одноэтажного военторговского магазина. При входе вывешены расписание служб и извещение о предстоящем крещении младенца... Однако мне показалось, что в городе все-таки малолюдно: пока бродил по центральной части города, дорогу мне пересекли три пешехода и четыре велосипедиста. Здешнее жилье со встроенными шкафами-"купе", подключенной сантехникой и водогрейными титанами (практически везде в Германии коммунальные службы доводят до "последней мили" только холодную воду), не находит съемщиков (в Германии преобладает не покупка, а аренда жилья). Сейчас в городе все больше селятся "русские" немцы. Символично, что они заселяют дома, из которых 10 лет назад ушли военнослужащие Российской Армии и члены их семей. Их расселение здесь происходит в рамках реализации права "изгнанных" (такой у них статус по немецкому законодательству). Сейчас им, в отличие от приехавших ранее, предоставляется право ограниченного выбора места проживания, исключающее расселение в крупных городах - Берлине, Франкфурте, Мюнхене, Гамбурге. Ни новостройки, ни достойное жилье, ни первоклассные дороги определяют сегодня лицо Вюнсдорфа. Люди - начало всех начал! Как и во всех городах новых земель, здесь довольно высокая безработица. Поначалу полноводный поток инвестиций из федерального центра на развитие социальной инфраструктуры грозит со временем превратиться в скромный ручеек. Многие из открывшихся в 1994-1997 годах магазинов, ресторанов и фирм уже успели закрыться (надпись "Закрыто" и "Выставлено на продажу" неотступно преследует вас в городе). Это нашло отражение и в электоральных предпочтениях (должность обязывает сказать об этом!) местных жителей: голоса вюнсдорфцев распределились следующим образом: PDS (Партия демократического социализма - фактическая наследница партии восточногерманских коммунистов, SPD (Социал-демократическая партия Германии, одна из ведущих политических партий, чьи представители сегодня у власти), CDU (Христианско-Демократический союз, тоже очень влиятельная политическая партия; ее лидерами были в свое время К. Аденауэр и Г. Коль). Начало апреля выдалось в этом году на востоке Германии холодным: утром, когда я приехал, низины были припорошены снежком, а лужи скованы тонким слоем льда. По Берлинштрассе заметно оживилось движение автомашин. Они неслись по идеально укатанному, ровному асфальту с большой скоростью: окончился рабочий день, бюргеры направлялись домой. Я свернул к вокзалу: время уезжать обратно в Берлин. По прибытии на вокзал меня ждало разочарование: ошибся в расписании. Не заметил маленький значок (два перекрещенных молоточка - исключение) напротив номера поезда, на котором хотел уехать обратно: сегодня этот поезд не ходит. Попал, как говорят челябинские железнодорожники, в "окно": следующая электричка только через два часа. Есть время взглянуть на Вюнсдорферзее (Большое Вюнсдорфское озеро) - традиционное, наряду с Ванзее, летнее место отдыха берлинцев. Ветер вздувал "барашки" на темных водах озера. Пляж был пустынен. Возвращаясь к станции, еще раз бросил взгляд на вюнсдорфскую округу: стоят в руинах по одну сторону от старого городского вокзала гостиница-кафе "Markischen Hof" ("Графский двор"), а по другую сторону - с наглухо забитыми фанерой окнами - советский одноэтажный вокзал с отдельным 12-м путем, на который ежедневно вечером приходил поезд из Москвы. Два символа военной истории Вюнсдорфа; и там, и там в свое время "била ключом" жизнь... В начале восьмого вечера я вошел в пустой вагон двухэтажной электрички RB берлинского сообщения. Постепенно вагон заполнялся пассажирами. На второй этаж, где я сел, поднялось человек двенадцать молодых, одетых в высокие шнурованные ботинки, черные брюки и кожаные куртки ребят. Их головы были бриты "под ноль". Двое сели напротив меня. "Местные скинхеды", - сразу пронеслось у меня в голове. Слегка потянуло запахом настоящей кожи и табака. Вагон тронулся. Сидевшие напротив меня ребята молчали, не обращая на меня ровным счетом никакого внимания. Меня это вполне устраивало; я достал из рюкзачка свежий номер "Известий", купленный утром на берлинском вокзале, и стал читать газету. Парни сразу заинтересовались, один из них удивленно наклонился к краю газеты и, присвистнув, крикнул: "Russisch!". На миг я почувствовал себя если не в роли несчастного профессора Плейшнера, своей неосторожностью легализовавшегося перед лицом умного противника, то уж, во всяком случае, не вполне комфортно. "Алекс! Что ты там делаешь? Иди сюда! Тут твой русский!", - закричал, оборачиваясь в глубь вагона, сидевший напротив меня высокий худой парень, на кожаной куртке которого было больше металлических пластин и заклепок, нежели кожи. С конца вагона ко мне быстро подошел юноша, одетый так же, как и его товарищи. На вид ему было лет 16-17; я сразу подумал, что он еще школьник. Он сел рядом со мной и, полуобернувшись, произнес на чистом русском языке: "Ты русский?" Я утвердительно кивнул головой. "Здешний или из Москвы?" - спросил он вновь. "С Урала", - ответил я. "Там есть такой город Челябинск:", - решил я уточнить. "А я из Сибири. Саша", - произнес он и подал мне руку. "Мы все отсюда", - сказал он, показывая рукой в направлении уже давно оставшегося далеко позади Вюнсдорфа. "Алекс" - "русский" немец. Уже шесть лет его семья живет в пригороде Вюнсдорфа. Родители - безработные и, по его словам, шансов найти работу у них нет (плохо знают немецкий язык, не владеют рыночной профессией и потому "неконкурентоспособны" на рынке труда). Сам он, как выяснилось, учится в школе. "Ты скинхед?" - спрашиваю я. "В смысле "наци" я, что ли?" - спрашивает он и утвердительно кивает головой. "Я уже два года с ними", - поясняет он. В школе, куда он попал, его встретили не очень дружелюбно. Из-за того, что он плохо разговаривал на немецком и не так раскованно и уверенно, как "аборигены", держался, ребячья компания объявила ему бойкот. Он сказал мне, что у него оставался только один выход постоять за себя в этой ситуации - стать "бритоголовым". По его словам, сейчас с ним по-прежнему не разговаривают и не "приглашают" в компанию немецкие сверстники, но зато считаются (и боятся?). Я поинтересовался, как родители восприняли его выбор. "Они меня не поддержали, - многозначительно ответил он. - А впрочем, у них и так голова от забот идет кругом: экономят на всем:" О военном прошлом Вюнсдорфа он наслышан; говорит, что об этом говорили и на уроке в школе. "Русских мы не обижаем", - как-то неожиданно по-взрослому, уверенно и с расстановкой произнес он. "А вот турки. С ними будем биться. Кто кого." Я рассказал Александру о том, что в какой-то степени являюсь "вюнсдорфцем": о двухлетней службе в этом городке. Дослушав меня, он бегло и с жаргонизмами заговорил со своими друзьями, сидящими напротив. Изредка они, кивая, оборачивались на меня; на их "суровых" лицах появилась улыбка. Между тем в динамике прозвучало наименование станции берлинского S-Bahn (городская железная дорога), место предполагаемой пересадки. Заторопившись, я спешно попрощался и вышел из вагона. Пока ждал электричку метро, думал. Никогда раньше не видел немецких "нео", зная, конечно, о их существовании. Вот так встреча! Они готовы были на прощание пожать мне руку: (мой стремительный выход на нужной стации избавил меня от необходимости принимать решение). А своего бывшего соотечественника - Александра - мне было просто по-человечески жалко. Маленький человечек втянут в жестокие взрослые игры. 16 июля 1990 года на курорте Железноводск канцлер ФРГ Г. Коль и президент СССР М. Горбачев договорились о решении "германского" вопроса, предусматривающе, в частности,вывод советских войск из Восточной Германии. Были заключены договоры; мы получили компенсацию за оставленное жилье. Не хочу присоединяться к хору тех, кто ругает эти международно-правовые акты. Они доказали свою действенность. Советская сторона внесла тогда же на рассмотрение пункт о том, что территория бывшей ГДР не должна войти в военную инфраструктуру НАТО. Этот пункт вошел в протокол встречи, но, как мне пояснили в Центре документации МИД Германии, "не стал частью подписанных позже договоров и соглашений", то есть не имеет юридической силы. Возможно, это наш "прокол", но убежден, что из этого не надо делать трагедии и уж, тем более, строить на этом политику. Гораздо важнее обстановка доверия, сложившаяся между нашими странами и народами. Правильно ли мы сделали, что ушли из Германии? Крах ГДР во многом предопределил принятое советским и подтвержденное затем российским руководством непростое решение. С экономических позиций дальнейшее пребывание нашего воинского контингента в Европе становилось для нас фантастически разорительным, особенно после перехода "новых земель" на "бундесмарку". Доктрина "передовых рубежей", явившаяся теоретической военной основой пребывания советских войск в Германии, вроде бы тоже, применительно к Европе (окончательно?), отвергнута нашими ведущими стратегами. Французский воинский контингент, кстати, тоже покинул Западную Германию (я видел оставленный ими чистенький военный городок в Раштатте), а американцы до сих пор остаются в Германии. Их военные самолеты как ни в чем не бывало взлетают с авиабазы близ Карлсруэ и патрулируют воздушное пространство теперь уже не столь "идеологически единого" Североатлантического альянса. Но думаю, что придет черед и им уходить домой - Европа медленно, но верно вступает в свои права, создавая новую геополитическую реальность, заставляет считаться с ней. Мне дорог Вюнсдорф. Судьба бывших наших военных городков, оставленных там, решится не скоро: пока нет желающих приобрести землю, на которой они стоят (по немецким законам собственник земли несет ответственность за ее экологическую безопасность). А разминирование, химическая и биологическая очистка земель стоят очень дорого. Это общая для новых земель Германии проблема. Хочется верить, что полуторавековая, пропитанная кровью и солдатским потом военная страница истории города Вюнсдорф-Вальдштатт имеет все шансы быть перевернутой. Этот бранденбургский городок имеет право на иную, более гуманную судьбу. Юрий Жданов, "Челябинский рабочий", 18-19 июня 2003 года Источник: http://Челябинский рабочий | |
| Просмотров: 5141 | |
| Всего комментариев: 0 | |
